Г. Поляновский. АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ АЛЕКСАНДРОВ

Александр Васильевич Александров родился 1 апреля 1883 года (по новому стилю) в селе Плахино Рязанской губернии в крестьянской семье.

Отец Александрова — Василий Александрович — был подлинным самородком: он самоучкой постиг грамоту, жадно стремился овладеть разносторонними знаниями. Большой любитель чтения, он и сыну привил любовь к книгам. Пение тоже было постоянным спутником семьи Александровых в часы досуга.

Любовь к музыке, к хоровому пению пробудилась у Саши очень рано. Он подолгу мог слушать песни, которые пела его тетка Анастасия Никитична, признанная мастерица пения на селе.

Еще не вникая в содержание песен, наслаждаясь самим звуком голоса, выводившего протяжную, величественно-печальную мелодию, мальчик все чаще и смелее пробовал ей подтягивать.

С этих лет проявилась у А. Александрова творческая жилка. Его непреодолимо тянуло к импровизации, к сочинению частушек и песен.

Глубина и красота родных напевов запечатлелись в его сердце навсегда.

Александр Васильевич часто вспоминал о впечатлении, которое произвело на него «сказывание» старинных русских былин и песен народным певцом Шаговым.

Слушая его, мальчик научился ценить красоту русской мелодии: ее мерный, спокойно-величавый ритм, сочные народные интонации.

Два года А. Александров обучался грамоте и арифметике в начальной земской школе. Хор, руководимый учителем И. М. Терентьевым, закрепил уже имевшиеся певческие навыки. Однако маленькому певцу приобретенных знаний было недостаточно, хотелось чего-то иного, новых песен и новых впечатлений.

Случай помог ему продолжить занятия пением. Один из родственников, служивший солистом в петербургском церковном хоре,— певчий Петр Алексеевич Заливухин, приехав в родное село Плахино, услышал маленького певца, которому тогда было девять лет. Петербургский певчий оценил по достоинству музыкальные данные мальчика, убедился в его любви к музыке и предложил взять его с собой. Родные не стали препятствовать обучению Александра хоровому искусству в столице.

В Петербурге мальчик освоился быстро. Хор Казанского собора, в котором пел Заливухин, считался в столице одним из лучших. Руководил им опытный музыкант-профессионал Василий Александрович Фатеев. Он обратил внимание на даровитого мальчика и принял его в свой хор. Александров проходил под руководством Фатеева элементарную теорию и сольфеджио. Позже тот выдвинул своего ученика в солисты хора.

Некоторое время спустя Александров, хорошо подготовленный своим учителем, блестяще выдержал вступительные конкурсные экзамены в Придворную певческую капеллу. В капелле он усвоил тонкости вокального искусства и регентское дело, чему способствовало творческое общение с выдающимся хоровым дирижером А. А. Архангельским. Побуждаемый преподавателем капеллы Е. С. Азеевым, Александров углубленно изучал образцы церковного пения и классические хоровые партитуры.

Но юношу увлекала не только хоровая музыка. На сэкономленные гроши Александр Васильевич усердно посещал симфонические и камерные концерты, оперные спектакли. Чувствуя недостаточность общего образования, он много читал, составив себе «круг чтения», куда входили русские классики — беллетристы и критики, из которых Александров особенно ценил Белинского.

Неустанный, систематический труд дал ему возможность стать не по годам опытным хормейстером. По окончании капеллы он получил звание регента и учителя пения.

В 1900 году Александр Васильевич успешно выдержал трудные испытания в Петербургскую консерваторию. По гармонии экзаменовал А. К. Лядов, по контрапункту — Н. А. Римский-Корсаков. Последний сразу обратил внимание на юношу, точно и быстро решившего гармонические задачи. Как рассказывал Александр Васильевич, Римский-Корсаков и впоследствии неоднократно проявлял интерес к его творческому росту и сочинительским опытам.

Занятия в консерватории протекали успешно. В классе А. К. Глазунова Александров проходил курсы анализа музыкальных форм и практической полифонии. Чуткий педагог, Глазунов ценил творческую инициативу студентов. У Александрова он отметил хорошее владение формой, пластичность и логику голосоведения.

С увлечением занимался Александров и в классе Анатолия Константиновича Лядова. С глубокой признательностью вспоминал он позднее о том, как тактично воспитывал Лядов вкус и чувство художественной ответственности у студентов. Ценитель русской песни, Лядов требовал бережного и творческого отношения к фольклору. Демонстрируя собственные обработки русских народных песен, он нередко устраивал своеобразные дискуссии о стиле обработки. Иногда Лядов импровизировал фуги, вызывая на соревнование слушателей-студентов.

Александров любил вспоминать, как относилось студенчество консерватории к Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову. Как и все студенты, Александров с жадностью ловил каждое, даже на лету брошенное им замечание. Николай Андреевич не таил своих впечатлений, охотно делясь ими с профессорами и со студентами. Высказывания любимого профессора запоминались, делались предметом оживленного обсуждения, источником споров, но чаще служили бесспорным художественным критерием.

Незабываемые впечатления у Александрова в эти годы связаны с оперными спектаклями «Гугеноты» и «Пиковая дама». Пышность и нарядность музыки Мейербера поразили воображение семнадцатилетнего юноши. Еще более глубокое впечатление оставило у Александрова первое знакомство с «Пиковой дамой». Сила правды в изображении человеческого страдания потрясла молодого, восприимчивого ко всему прекрасному музыканта; перед ним открылся целый мир новых образов.

«Захотелось трудиться еще более энергично, писать музыку, изучать партитуры...» Но сырой петербургский климат, напряженная работа, постоянная материальная нужда неблагоприятно отразились на здоровье юноши. Все эти обстоятельства вынуждают Александрова покинуть Петербург и на некоторое время (с марта 1902-го до лета 1906 года) переехать в небольшой городок Бологое, где климат был несколько суше и где ему была обеспечена работа.

Здесь широко развернулась творческая деятельность молодого музыканта. Он руководил хоровыми классами в железнодорожном и техническом училищах и одновременно служил регентом в местном соборе.

Но мысль о продолжении занятий в консерватории не оставляла Александра Васильевича. При первой возможности он возобновил занятия в консерватории, работа же в железнодорожном училище давала ему право на бесплатный проездной билет. Два раза в неделю ездил Александров из Бологого в Петербург и таким, несколько необычным для того времени образом продолжил свое образование, усердно занимаясь на втором курсе в классе Николая Феопемтовича Соловьева.

Шел бурный 1905 год. Девятого января кровь рабочих обагрила камни петербургских улиц.

Грянул первый гром революционного выступления пролетариата. Петербургская консерватория, как и многие учебные заведения столицы, бушевала: студенчество стало свидетелем расстрела мирной демонстрации. Глубоко возмущенные кровавой расправой над безоружными рабочими студенты присоединились ко всеобщей забастовке и требовали прекращения занятий.

На сторону революционно настроенного студенчества встал Николай Андреевич Римский-Корсаков. Революционные события нарастали с каждым днем. Боясь требований студенчества, дирекция Русского музыкального общества закрыла консерваторию и приняла решение уволить Римского-Корсакова. В знак протеста против увольнения маститого композитора, которого студенчество считало совестью консерватории, из состава профессуры вышли многие видные ее деятели. У Александрова, примкнувшего к революционно настроенной молодежи и принимавшего горячее участие в студенческих кружках и собраниях, снова наступил перерыв в занятиях.

В 1906 году семья Александровых переезжает в город Тверь (г. Калинин).

Здесь Александр Васильевич с присущим ему энтузиазмом и энергией принимается за работу. Он руководит хорами в семинарии, женском коммерческом училище, в гимназии, в реальном училище, на земских курсах и в педагогическом институте, иногда объединяя любителей пения в большой сводный хор.

Вскоре он стал признанным авторитетом среди тверских любителей музыки и известным педагогом. Деятельность молодого дирижера и педагога становится богаче и разнообразнее. По инициативе и под руководством Александрова ставятся оперные спектакли. Проявляя огромную энергию, он комплектовал оркестр и хор, выезжал в Москву за солистами, разучивал с участниками спектакля все партии.

Впервые жители Твери услышали оперу «Пиковая дама» П. И. Чайковского почти полностью в сценическом воплощении под управлением Александра Васильевича Александрова, а также сцены из опер «Иван Сусанин», «Русалка»... По инициативе Александрова создается городская музыкальная школа, которая существует и поныне.

Напряженную творческую и педагогическую работу в Твери Александров успешно сочетает с продолжением своего образования, но теперь уже в Московской консерватории (1909) и по двум специальностям — свободного сочинения (класс профессора С. Н. Василенко) и вокалу (класс Умберто Мазетти)¹.

В 1913 году Александров заканчивает консерваторию по классу композиции, а в 1916-м — по классу пения.

В качестве дипломной работы по сочинению выпускник представил одноактную оперу в двух картинах «Русалка» по А. С. Пушкину, которую исполнил на двух роялях с Н. С. Головановым, спев при этом вокальные партии всех действующих лиц. Экзаменационная комиссия, куда входили выдающиеся деятели русской музыки С. И. Танеев, М. М. Ипполитов-Иванов, Н. Д. Кашкин, высоко оценили представленную работу, а дипломник А. В. Александров был награжден большой серебряной медалью.

За время пребывания в консерватории им были написаны крупные оркестровые произведения — симфония в трех частях и симфоническая поэма «Смерть и жизнь». По стилю эти произведения близки традициям «Могучей кучки». В них ясно ощутим национально-эпический колорит, народные темы часто разрабатываются в вариационной форме.

Настойчивость и целеустремленность привели молодого музыканта к желаемым результатам. В музыкальную жизнь входил человек с запасом не только теоретических знаний, но и богатым четырнадцатилетним практическим опытом.

К содержанию

После окончания консерваторского курса Александров некоторое время продолжает свою работу в Твери.

В 1918 году Александру Васильевичу была оказана высокая честь — его приглашают в Московскую консерваторию в качестве преподавателя по музыкально-теоретическим дисциплинам.

С огромной энергией включился Александров в педагогическую деятельность, которая после Великой Октябрьской революции была наполнена новым смыслом, — готовить музыкальные кадры для страны рабочих и крестьян.

Четырехлетняя педагогическая деятельность способствовала укреплению авторитета Александрова. По рекомендации профессоров С. Н. Василенко и А. А. Ильинского Александра Васильевича Александрова утверждают в ученом звании профессора Московской консерватории. В эти годы он преподает такие дисциплины, как специальное сольфеджио, полифонию, дирижерское мастерство, ведет специальный хоровой класс, которому уделял особое внимание.

Педагогическую деятельность в консерватории Александров сочетал с хормейстерской работой в ряде московских театров.

В это же время Александров плодотворно работает как композитор. В 1921 году им была написана большая поэма для хора, оркестра, органа и солистов. В начале 20-х годов стали пользоваться популярностью его переложения русских народных песен для смешанного хора: «Вниз по матушке по Волге», «Горы вы мои», «Утушка луговая», «Ах, не одна во поле дороженька», «Волынка», «Ехал пан» и другие.

С 1919 по 1930 год Александров вел классы хорового пения, композиции, сольфеджио, полифонии в Московском музыкальном техникуме имени А. Н. Скрябина. Он дирижировал несколькими концертами, подготовленными техникумом; в программы он включал редко исполняемые произведения, например Фантазию для фортепиано с хором и оркестром Бетховена.

В 1925 году Александров был назначен деканом педагогического факультета и заведующим хоровой кафедрой Московской консерватории.

Его кипучая энергия находила себе разностороннее применение. Начав в 1922 году работу с хором Камерного театра, Александр Васильевич с увлечением занимался музыкальным оформлением спектаклей. А. Я. Таиров неоднократно пользовался его консультациями. Александров подбирал и обрабатывал русские песни к пьесе Островского «Гроза» и к другим постановкам.

Иногда на спектаклях Александров заменял постоянного дирижера А. К. Метнера².

В 1928 году Александров был приглашен Вл. И. Немировичем-Данченко в Музыкальный театр консультантом по хоровой части.

Особую страницу в биографии Александрова составляют годы, когда он руководил Московской государственной академической капеллой (1926—1930). Этот хор при Александрове достиг значительных результатов. Лучше всего капелла исполняла русские народные песни, аранжированные самим Александровым. Хор воспроизводил эти песни в подлинно народном стиле, тонко оттеняя их чудесные краски, внутреннюю динамику, пленяя простотой и безыскусственностью трактовки. К сожалению, Александров руководил капеллой недолго.

За время руководства капеллой Александров подготовил ряд крупных произведений для хора и оркестра: с выдающимся немецким дирижером Оскаром Фридом — Девятую симфонию Бетховена, с Н. Головановым — Реквием Моцарта. В концертах капеллы Александров популяризировал творчество молодых советских композиторов. При его содействии появилась на концертной эстраде работа Производственного коллектива студентов консерватории (А. Давиденко, В. Белого, М. Коваля, 3. Левиной, Н. Чемберджи, Б. Шехтера и др.) — «Путь Октября». Смелость и прозорливость в выдвижении композиторской молодежи была ему свойственна в течение всей жизни.

К содержанию

Великая Октябрьская социалистическая революция раскрепостила творческие силы народа, расширила масштабы деятельности творческой интеллигенции. Перед каждым художником стояли новые задачи.

В пропаганде народно-песенного искусства, во внедрении музыкальных знаний через популярное в народе хоровое пение, в создании новых самодеятельных и профессиональных хоровых коллективов, в подготовке новых музыкальных профессиональных кадров, в повышении общей музыкальной культуры народа видел свою главную задачу Александр Васильевич Александров.

Важной вехой в развитии массового искусства явилось основание Ансамбля красноармейской песни.

Память об А. В. Александрове теснейшим образом связана с деятельностью Краснознаменного ансамбля. Александр Васильевич руководил этим замечательным творческим коллективом в продолжение 18 лет — с первых его шагов.

Началось с того, что восемь певцов, два танцора, баянист и чтец под руководством профессора Александрова подготовили своеобразное песенно-танцевальное представление. Когда 10 октября 1928 года собравшиеся в Центральном Доме Красной Армии имени М. В. Фрунзе бойцы и командиры услышали первую программу этого ансамбля, не всем еще был ясен профиль работы и творческое лицо молодого коллектива. Однако Александров уже тогда видел перспективы его развития.

С каждым годом смелее становились поиски коллективом все новых художественных форм.

Трудно переоценить роль Александрова в создании этого ансамбля. Он был душой всего художественного организма, подлинным другом артистов, знающим жизнь каждого из них, их способности и возможности. Он воспитал из его участников, большей частью приходивших в коллектив из красноармейской самодеятельности, первоклассных артистов-вокалистов, музыкантов, танцоров. Благодаря опыту, энергии, настойчивости своего руководителя, ансамбль достиг высокого уровня исполнения, восхищающего наиболее требовательных ценителей в Советском Союзе и за его рубежами.

С первых дней своего существования молодой коллектив, направляемый талантливым и целеустремленным руководителем, ясно понимал, что главной целью его должно быть воспитание в красноармейской молодежи глубочайшего уважения к славному прошлому нашей армии, желания развивать ее боевые традиции. Ансамбль прививал слушателям оптимизм, веру в силы народа, бесстрашие в решении поставленных задач.

Совместно с режиссером П. И. Ильиным и одним из инициаторов создания ансамбля Ф. Н. Даниловичем Александр Васильевич с самого начала точно наметил профиль будущего коллектива.

Ансамбль должен был стать органической частью нашей армии, пропагандистом музыкалькой культуры, своеобразным зеркалом, отражающим славу отдельных частей и воинов Красной Армии.

Он должен был обслуживать воинские части в любых условиях — и в походе, и на бивуаке, — поэтому ансамбль должен был быть очень подвижным, не обремененным большим и сложным оформлением.

Одна из важнейших задач ансамбля заключалась в том, чтобы пробудить у слушателей инициативу — желание подражать, стремление создать новые самодеятельные красноармейские коллективы.

В связи с этим Александров поднял вопрос о характере эстрадной подачи песенного материала, о принципах отбора репертуара и его классификации, о создании новых песенных жанров и идейно насыщенных, красочных циклов песен.

К форме музыкально-литературного монтажа Александров пришел вполне сознательно. В этой форме главное место принадлежало песне. Но, вплетенная в сюжет вместе с литературными и танцевальными эпизодами, объединенная с ними в органически развивающееся целое, она приобретала характер драматический.

Основное содержание монтажей — героические подвиги, патриотизм, доблесть советских воинов.

Темой первых работ Александров избрал эпизоды, воскрешавшие героическое прошлое Красной Армии на примере одной из наиболее прославленных ее частей — 22-й Краснодарской дивизии.

Замечательные образцы беззаветной отваги и преданности Родине бойцов и командиров дивизии составили рассказ, волнующий своей правдивостью, способный воспитывать бойцов, мобилизовывать их на свершение подвигов.

22-я Краснодарская дивизия овеяна легендарной славой. История ее борьбы с многочисленными врагами родины начинается с 1918 года, когда для разгрома уральской контрреволюции были созданы отряды Красной гвардии. Бои за Уральск, освобождение Дона от белогвардейцев, наступление против Врангеля...

Всех участников ансамбля увлекла предстоящая работа. Александр Васильевич потом вспоминал: «Были собраны и смонтированы боевые песни, которые в свое время пели, а порой и создавали бойцы этой дивизии, героически сражавшиеся под руководством Михаила Васильевича Фрунзе».

В основу литературно-музыкального сценария легли воспоминания бойцов и командиров 22-й Краснодарской дивизии. Особенно пригодились авторам монтажа материалы сборника «От Урала до Черного моря», выпущенного политотделом дивизии.

В 1928 году и самый материал, и форма его эстрадной подачи вызвали живой отклик у разнообразной аудитории.

Вторая работа ансамбля — монтаж «Первая Конная» (1929). Мысль, которую Александров вложил в эту свою программу, ясно выражена в начальных строках монтажа: «Первая Конная родилась в огне гражданской войны. Это — армия великих боевых подвигов рабочего класса, его партии и его государства».

Ансамбль посвятил свою программу Конной армии, ее старым бойцам и командирам. Александров строил монтаж, исходя из опыта, накопленного в коллективном труде «22-я Краснодарская дивизия в песнях» (1928). Развитием его и стали «странички огневых воспоминаний незабываемых дней», как определен автором жанр «Первой Конной в песнях».

В живом, непринужденном чередовании песен, плясок и литературного текста ансамбль сумел передать пафос рождения Первой Конной.

В процессе создания программы Александров подолгу беседовал с С. М. Буденным, знакомил его с искусством своего коллектива. С. М. Буденный в кругу артистов ансамбля охотно делился воспоминаниями о героических днях гражданской войны. Обогатив впечатления непосредственным общением с выдающимися деятелями Красной Армии, коллектив приступил к работе. В текст монтажа были включены документальные данные и личные воспоминания бойцов и командиров Первой Конной армии.

В «Первой Конной» Александров широко использовал творчество советских композиторов, предопределив путь ансамбля как мощного пропагандиста нового песенного репертуара.

Успех «Первой Конной в песнях» превзошел все ожидания. Большое воспитательное значение подобного представления стало очевидным.

Показана была «Первая Конная» в конце октября 1928 года в Центральном Доме Красной Армии, а несколько месяцев спустя Александров смог проверить силу эмоционального воздействия ансамбля в боевой обстановке. В 1929 году по приказу наркома К. Е. Ворошилова ансамбль выехал на Дальний Восток обслуживать части героической Дальневосточной армии, в то время отражавшей провокационное нападение японцев. Александров вспоминал: «Ансамбль выступал на передовых позициях, почти на линии огня, нередко под аккомпанемент грохота орудий и ружейной стрельбы... Памятен концерт у станции Отпор. Снаряды рвались совсем недалеко от площади, где выступал ансамбль. Тем не менее концерта не прервали. Слушатели-бойцы оставались на своих местах. На боевой работе в частях Дальневосточной Красной Армии окреп и возмужал молодой, тогда еще совсем небольшой коллектив...».

В поездке ансамбль впервые спел перед массовой аудиторией «Дальневосточную партизанскую», мелодию которой Александров записал на Украине и сам обработал. На примере этой приобретшей мировую славу песни можно составить представление о чуткости Александрова как художника, в непосредственном общении с массами отбиравшего то, что больше всего соответствовало вкусам народа. Среди множества прослушанных им на Украине красноармейских песен он выделил одну, исполненную воинским подразделением под командованием Атурова. Из этой мелодии и родилась песня со словами поэта С. Алымова «По долинам и по взгорьям»³.

Творческим результатом «боевого крещения» ансамбля явилась следующая работа — монтаж «Особая Краснознаменная Дальневосточная армия» (1929). Монтаж сделан был Александровым в содружестве с талантливым поэтом-песенником Алымовым и явился более высокой ступенью в развитии этого жанра.

Последовательность музыкальных номеров здесь более логична, песни не просто нанизаны на литературный каркас, а следуют друг за другом, как бы вытекая из самого текста. Особое место здесь занимает песня Александрова «Вспомним-ка, товарищи». В ней впервые найдены и закреплены черты, которые потом станут типичными для целой серии красноармейских песен композитора. Александрову удалось воссоздать в новом качестве боевые традиции старых солдатских песен. «Вспомним-ка, товарищи» — бодрая, звучащая в походном, четком ритме, легко запоминающаяся песня. Содержание ее — прославление 2-й Приамурской стрелковой дивизии, одной из доблестных частей Красной Армии.

Дальнейшие работы ансамбля насыщены оригинальным песенным творчеством Александрова в несравненно большей степени, нежели «Особая Дальневосточная». С каждой новой постановкой рос творческий опыт композитора. Изучение крестьянских, солдатских, революционных и песен времен гражданской войны — все это помогло отбору жизненно ярких интонаций и оборотов, влившихся в новые произведения Александрова.

В монтаж «Песнь о Магнитострое» (1930), посвященный великому социалистическому строительству, входят песни Александрова «Степная», «Партизанские частушки», «Песня металлистов», «Рабочая песня», «Гимн пятилетке».

Две песни этого монтажа особо привлекают к себе внимание. Первая — «Уж ты, степь ли» — пленяет силой своего проникновения в народное лирическое песнетворчество. Глубокое ощущение необозримых степных далей, поэтизация природы — вот чем привлекает она воображение слушателя. Вторая — «Гимн пятилетке» — относится к числу торжественных, празднично-приподнятых хоровых произведений Александрова, словно вобравших в себя эпическую ширь народных былин и исторических песен.

Среди монтажей первого периода деятельности ансамбля следует выделить «Песнь о Царицыне» (1933). Здесь характерны и политическая весомость темы, и метод ее музыкально-образного воплощения. За исключением финала, написанного сыном композитора, Б. А. Александровым, все музыкальное оформление «Песни о Царицыне» принадлежит самому Александру Васильевичу.

Уже в «Бурлацкой песне», предваряемой музыкально-картинным прологом, Александров умело развил народные традиции. В ладовом строении, в ритмике, особенно в голосоведении Александров следует образцам волжских бурлацких напевов. Тоска, стремление к вольной жизни, непокорность — так можно определить содержание этого короткого, но вмещающего в себя сложные чувства произведения.

Следующая песня — знаменитая «Эшелонная». Популярность ее в частях Красной Армии и во всевозможных самодеятельных кружках очень велика. Корни этой популярности — в «броскости» мелодии, вытекающей из несложного, близкого к народному говору текста О. Колычева.

Легендарный бой за Царицын воспет в музыке ясной, четкой, бодрой, как бы запечатлевшей благодарную память советского народа о храбрых защитниках молодой Советской власти. Другая песня о Царицыне — «Налетали на Царицын» (без сопровождения) — близка старым революционным мелодиям с их строгостью и внутренней энергией. Примечательна в этом монтаже также «Песня о Донбассе».

Издание монтажей автор песен и музыкальных обработок сопроводил ценными указаниями — советами, предназначенными для исполнителей. В них проявился педагогический дар Александрова; проникновение в детали и умение видеть за ними общий замысел исполнения — характерная черта его педагогического и исполнительского мастерства.

Больше полумиллиона километров проделал ансамбль по железнодорожным, автомобильным и воздушным трассам родной страны. И везде, где бы ни появлялся коллектив, он «...своими песнями и пляской подымал настроение и способствовал подъему в работе», — вспоминал Александров. «Всеми своими успехами и достижениями, — говорил он, — Краснознаменный ансамбль красноармейской песни и пляски Союза ССР обязан Рабоче-Крестьянской Красной Армии... Наш коллектив учится у армии дисциплине, беззаветной любви и преданности своему делу, своему народу. Красная Армия воодушевляет нас на дальнейшую плодотворную работу во славу нашей непобедимой армии, во славу нашего великого народа».

Вбирая в себя лучшие силы красноармейской самодеятельности, ансамбль к своему десятилетию (1938 год) вырос более чем в двадцать раз (свыше двухсот пятидесяти певцов, танцоров и музыкантов).

Большую инициативу проявил Александров, привлекая композиторов к тесному содружеству с ансамблем. Многие композиторы стали писать песни специально для ансамбля. Александров в этих случаях нередко направлял работу того или иного автора, поясняя, какого рода произведение хотел бы получить коллектив.

Не ограничиваясь исполнительской практикой, ансамбль передавал свой опыт многочисленным самодеятельным группам, разбросанным по всей стране. Репертуар его делался достоянием красноармейских кружков, а через них — и широчайших масс бойцов. Александров неустанно воспитывал не только артистов-певцов, но и неутомимых пропагандистов музыки.

Под его руководством, часто при его непосредственном участии артисты ансамбля инструктировали участников музыкальной самодеятельности: учили запевал, занимались с инструментальными группами, проходили свои пляски с наиболее способными танцорами.

Первые смотры самодеятельности Красной Армии были проведены при непосредственном участии Александрова и артистов ансамбля. Не раз Александр Васильевич лично инструктировал вновь возникающие в частях, округах, Домах Красной Армии местные ансамбли красноармейской песни и пляски. Он внушал руководителям этих коллективов мысль о необходимости найти собственное творческое лицо, советовал не копировать механически программы возглавляемого им ансамбля.

27 ноября 1935 года в жизни А. В. Александрова и всего коллектива произошло знаменательное событие. В этот день в центральных газетах было опубликовано постановление правительства «О награждении ансамбля красноармейской песни и пляски ЦДКА и его руководителей, организаторов, старейших певцов, плясунов и баянистов».

Ансамбль Александрова был награжден почетным революционным Красным знаменем и с этого дня стал именоваться «Краснознаменный ансамбль красноармейской песни и пляски СССР».

Многие артисты ансамбля были удостоены правительственных наград, Александру Васильевичу был вручен орден Красной Звезды. Окрыленные вниманием правительства, Александров и его питомцы с новыми силами продолжали свое полезное дело. Выступления ансамбля на золотых приисках Сибири, в Северной флотилии, обслуживание Закавказского военного округа как бы подвели итог большому этапу работы ансамбля.

С чувством законной патриотической гордости утверждал Александров, что «нигде так не заботятся о развитии массового искусства, как в Красной Армии. Особенно там любят хорошую песню. Песня — начало начал музыкального творчества. Песня продолжает быть самой любимой, массовой, наиболее доступной формой музыкального искусства. Боевая песня была верным другом и спутником бойцов Красной Армии в годы гражданской войны. Отважные сыны Советской родины с песней шли в бой, скрашивали ею короткий отдых. И сейчас, в годы мирного социалистического строительства, бодрая красноармейская песня является желанным другом бойцов...».

В 1937 году Краснознаменному ансамблю во главе с народным артистом СССР А. В. Александровым⁴ выпала высокая честь впервые представлять советский художественный коллектив нового типа за рубежом. Предстояли ответственнейшие гастроли во Франции и Чехословакии. Успех ансамбля в Париже был огромен. Его оптимистическое искусство приковало внимание многих тысяч посетителей концертных залов Всемирной выставки.

Александров имел все основания гордиться достигнутыми результатами. Выступления в Праге и других городах Чехословакии вылились в демонстрацию единения славянских культур. Передовому советскому художнику радостно было сознавать, что его искусство содействует еще более тесному сближению братских народов. Артисты возвращались в Москву с сознанием моральной и художественной победы.

Александров говорил: «Ансамбль Союза ССР олицетворяет собою искусство родной Красной Армии, и оттого нас так тепло встречает каждая аудитория».

По приезде в Москву коллектив снова получил направление на Дальний Восток. На этот раз поездка совпала с событиями у озера Хасан. Выражая единодушное желание всех артистов, Александров обратился к товарищу К. Е. Ворошилову с просьбой направить коллектив в район боев. Ходатайство было удовлетворено. За пять месяцев пребывания на Дальнем Востоке ансамбль провел сотни выступлений перед бойцами, сотни инструктажей самодеятельных групп.

С исчерпывающей полнотой выразил Александров воодушевляющие коллектив чувства: «Кто были наши слушатели? Это были люди смелости и отваги, беззаветные патриоты социалистической родины, покоряющие суровую природу Дальнего Востока, берегущие от врагов нашу священную землю. Мы гордились этой замечательной аудиторией. Мы с воодушевлением пели героям-бойцам наши лучшие песни, мы чувствовали, что воспевали, что воспеваем бесстрашие своих слушателей, их отвагу, их верность партии и преданность матери-родине».

К содержанию

Песня — звучащая душа народа. Художник должен быть истинным сыном своей родины, чтобы рожденная им мелодия воспринималась как созданная самим народом. Александров серьезно и строго относился к своему творчеству. Хорошо зная свою страну, он высоко ценил и любил ее песенное богатство.

Упорная работа над музыкальным языком песни приводила Александрова к счастливым находкам. Непосредственность и вдохновение сочетались у него с пытливой работой мысли, знание законов музыки — с умением раскрыть разнообразие и богатство человеческих чувств. Композитора волнуют судьбы родной страны, пути ее развития, черты характера советских людей, их подвиги на поле брани и в мирном созидательном труде.

Создание красноармейских песен наряду с обработкой русских народных песен заняло центральное место в творческой деятельности А. В. Александрова.

Под пером композитора оживали страницы истории отдельных воинских частей. Удача особенно часто сопутствовала композитору в песнях лирико-эпического плана. В этом смысле примечательны «Песня о Родине» и «Волжская бурлацкая».

Оттачивая свою музыкальную мысль, отбирая типическое, Александров заимствовал у народной песни ее образность, красочность и в то же время глубокую сдержанность в выражении чувств. Разумеется, среди произведений, написанных композитором, есть более сильные, есть и менее удавшиеся. Однако Александров опубликовывал лишь то, что ему представлялось общественно значимым. Напечатанные при жизни композитора песни иногда имели злободневное, местное или кратковременное значение, но и они убеждали мастерством изложения.

Одно из характерных свойств творчества Александрова — структурная простота произведений. Подавляющее большинство его песен состоит из расширенного запева для одного или двух солистов и припева хора, либо повторяющего конец запева без изменений, либо продолжающего, развивающего его мелодическую линию.

Особняком стоят песни лирико-эпического склада. Они писались композитором в традициях протяжной старинной крестьянской песни с характерным для нее полифоническим узором в голосоведении.

Крупный знаток хора и хорового письма, мастер полифонии, Александров порой умышленно упрощал фактуру своих произведений. Ему важно было в доступнейшей форме донести их содержание до сознания слушателей.

Александров стремился к тому, чтобы песня могла быть подхвачена на улице, в строю, без специального и длительного разучивания. Ладовая простота, естественность модуляций, близость к народной музыкальной речи чрезвычайно этому способствовали. Доступность песен Александрова не имела ничего общего с банальностью. Простейшими средствами композитору во многих случаях удавалось создать своеобразную и легко укладывающуюся в памяти мелодию, гибкую, интонационно выразительную.

К содержанию

Если говорить о преобладающем жанре в песенном творчестве Александрова, справедливо будет отметить песни гимнического типа, такие, как «Святое Ленинское знамя» (1942), «Песня о Советском Союзе» (1942) и примыкающие к ним по жанровым признакам эпико-героические сочинения — «Песня о Климе Ворошилове» (1938), «Песня о Лазо» (1938) и др. Их близость — интонационная и метроритмическая — к складу русских крестьянских песен не подлежит сомнению. Строго выдержанная диатоника, широта и пластичность мелодии определяют национальные черты языка Александрова. Медленная поступь, величавая сдержанность чувств, поэтическая образность напоминают об истоках его песенного творчества — былинном героико-патриотическом эпосе русского народа. Отсюда — уместность архаических ладов, эпического общего тона, отсюда ощущение спокойствия и силы, характерные для народного коллективного сознания.

С другой стороны, песни Александрова гимнического склада обнаруживают точки соприкосновения с торжественными мелодиями эпохи французской буржуазной революции 1789 года. Оды Ф. Ж- Госсека, гимны А. Гретри, Э. Мегюля, Ж. Ф. Лесюэра, приподнятые и экспансивные, исполненные решимости победить, распевавшиеся тысячами французских патриотов на Марсовом поле в 1790—1793 годах, какими-то чертами тоже воздействовали на фантазию композитора. Примером органического сплава указанных стилистических источников могут служить несколько песен, посвященных К. Е. Ворошилову, среди которых ближе к гимническому складу песня «Серебряного Дона родные берега» (1938). Как и многие из произведений Александрова, эта песня корнями своими уходит в былинный, древнеславянский богатырский эпос.

Слова «Песни о Климе Ворошилове», написанные О. Колычевым и А. Шиловым, образны и пластичны:

Серебряного Дона родные берега
Клинком, в огне каленом, не ты ль оберегал?
Оборонял Царицын, Донбасс оборонял,
И конь твой мчался птицей на боевой сигнал.
Сквозь ярость всех орудий, как через страшный сон,
Ты проносил лоскутья простреленных знамен,
Но в пламени и дыме остался невредим
И стал еще родимей наш Ворошилов Клим.

Значительно звучит запев баритона. Фразу подхватывает тенор, и дальше они ведут рассказ вдвоем, подготавливая слушателей к нарастающему подъему на словах «Оборонял Царицын, Донбасс оборонял». Следующий эпизод переводит песню в лирическое русло, оттеняющее и подчеркивающее повторение кульминации в хоровом изложении.

Торжественности мелодии соответствует и ритм полонеза, и строгие естественные гармонии. Вокальной линии хора сопутствуют оркестровые голоса, рисунок которых самостоятелен, но хорошо согласуется с главным напевом. Этот контрапункт воспринимается как прямое развитие народной подголосочной манеры, производное от нее.

Отчетливо выражены гимнические черты в «Песне о Советском Союзе» на слова поэта М. Голодного (1942). Текст — приподнято-ораторского, декларативного склада.

Сурово и величественно звучит вступление фанфарного характера:

За честь и свободу Советской державы...

— поет тенор-запевала. С самого начала в запеве ощущается размах, уверенная сила, большое и спокойное дыхание. Эмоциональное напряжение мелодии медленно, но непрерывно нарастает; песня, как бы выпрямляясь, поднимается все выше и выше, естественно приходя к широко развитому хоровому припеву:

Славься могуществом, крепни державою,
Здравствуй вовеки, советский народ!

Гармонический стиль «Песни о Советском Союзе» также типичен для Александрова. Никаких излишеств, все обусловлено желанием сделать мелодию наиболее выпуклой, рельефной, доходчивой.

К содержанию

Героический эпос в песнях Александрова почти всегда овеян теплом лирического чувства. Поэтому трудно провести грань между смежными жанрами его лирико-эпических и героико-эпических произведений.

К величественным, торжественно-праздничным песням-гимнам Александрова тесно примыкает и группа таких песен, как «Забайкальская» (1933), «Песня о Родине» (1943), «Героическая летная» (1934). Характерно, что лучшие произведения композитора связаны с героическими темами, но формы и методы раскрытия их многообразны: здесь и строгий, сдержанный, порой суровый эпос, и походные песни, иногда с эпико-повествовательным уклоном, иногда с оттенком юмора. Каждая имеет свое лицо. Но есть и нечто объединяющее их: народно-героическое начало и сильная в своей искренности и горячности патетика.

Среди героико-эпических песен едва ли не центральное место по своему значению занимает «Песня о Родине». Слова певца и поэта Краснознаменного ансамбля А. Шилова подкупают своей непритязательной искренностью, близостью к патриотической лирике Кольцова и Никитина.

Сторона родимая,
Русская земля!
Сторона любимая,
Родина моя!

Ты от моря Черного,
До тайги глухой
Расцвела привольною
Жизнью молодой!

Волнует и захватывает мерно вздымающаяся, как морская волна, мелодия. Все здесь просто, без тени вычурности.

Спокойной уверенности запева контрастирует энергичный припев. Ритмически и ладово он вытекает из первой части, но является самостоятельной музыкальной мыслью. В быстром, стремительном темпе с ритмическими перебоями, синкопами перекликаются тенора с басами.

Прием этот, близкий к волжским бурлацким песням-перекличкам, трактуется композитором самобытно. Традиция сохранена, содержание же в нее влито новое. Острой ритмикой, подчеркивающей настроение жизнеустойчивости, энергии, бурного кипения молодых сил, отличается вторая часть песни, собственно хоровая.

Промежуточное звено между гимническим и народно-эпическим жанрами занимает «Забайкальская» (1933) на слова С. Алымова — поэта, теснейшими творческими узами связанного с Краснознаменным ансамблем почти с первых дней его существования. Четок маршевый, волевой запев. Песне присущ народно-героический характер.

Челюскинская эпопея, запечатленная в особом монтаже Краснознаменного ансамбля, вдохновила Александрова на создание серии песен, среди которых выделяются «Героическая летная» (1934) и мужественная, задушевная «Прощальная» (1934).

Героическое начало в той или иной степени окрашивает все части этого цикла. В «Героической летной» (текст С. Алымова) мы снова встречаемся с любимым приемом композитора: расширением ритмического дыхания и точным скандированием стихов, обостряющим их содержание.

Средствами своего искусства Александров сделал многое для воспитания в советских людях собранности и готовности к борьбе — качеств, столь типичных для нашего народа и его армии.

Не случайно композитор успешно и часто обращался к образам недавнего героического прошлого. Прекрасным образцом такого рода песен служит «На Каспийском сером море» (1934, текст С. Алымова), где задушевно воспет «красный сокол» революции, Сергей Миронович Киров:

На Каспийском сером море,
У приволжских берегов
Мы сражались с белой сворой
Окружавших нас врагов.
Вел нас в бой товарищ Киров...

Постепенное нарастание силы, боевой решимости, уверенности в победе умело передается композитором. Дух народной песенности пронизывает запев с первых тактов. Здесь ощутимо влияние не столько крестьянского фольклора, сколько песен рабочих окраин, с их четкой ладово-ритмической основой, простотой структуры. Двутакт вступления, восьмитактный запев и четырехтакт припева— вот и вся несложная организация песни «На Каспийском сером море».

Очень естественно и красиво двухголосие с подголоском, вытекающим из основного напева. Композитор верно нашел нужное настроение и в начальном рисунке мелодии, и в его развитии, в постепенном подходе к хоровому вступлению. Воспоминание о былых жарких схватках с врагом воодушевляет все большее количество людей, включающихся в повествование. Удаль, размах, геройская отвага, направляемые крепкой волей Кирова, получают красочное и образное воплощение.

В «Песне о военном комиссаре» на слова О. Колычева (1938) можно найти различные жанровые признаки: здесь мы встречаем и элементы походного марша, и повествовательный тон, и героическую тему:

Где торжествует ленинское слово,
Несокрушим красноармейский штык!

Песня прославляет военных комиссаров, нередко совершавших легендарные подвиги, личным примером вдохновлявших красноармейцев на боевые дела.

Высокий моральный облик, скромность и стойкость «воинствующих большевиков» воспеты композитором с большой любовью.

Как это часто бывает у Александрова, музыкальное воплощение темы выше слов, выше поэтического качества текста. Именно мелодия, самое ее строение, дух и тон поднимают песню до значительной высоты.

Типичен для автора музыкальный язык «Песни о военном комиссаре». В нем патетическая напряженность (особенно ощутимая в припеве) сочетается с трогательными и непосредственными, почти «разговорно» живыми интонациями. Решительная, энергичная маршевая поступь характеризует запев.

Стилистические корни «Песни о военном комиссаре» следует искать в ладово-ритмическом строении старых революционных напевов. Эти напевы бытовали в России в конце 90-х годов прошлого столетия. Но особенно популярны и любимы в народе стали они в дни революции 1905 года. В этих песнях — тот же пунктирный ритм и мелодия, построенная на простейших оборотах, то же боевое настроение увлекает слушателя. Композитору удалось отчетливо воспроизвести чувства, движущие людьми революционной закалки. Музыкальный образ — сжатый, сконцентрированный — привлекает своей свежестью. Пафос, свойственный последним, призывным словам, очень органичен. Категоричность, утверждающая сила обращения к «воинствующему большевику» — «вперед, вперед!» — производят яркое впечатление.

Глубоко образная и лаконичная «Песня о военном комиссаре» легко запоминается и прочно сохраняется в памяти. Подобного рода песни весьма любимы в армии, охотно распеваются и в походе, и на эстраде, и в часы досуга в товарищеском кругу.

К содержанию

А. В. Александров сознавал необходимость создания служебного строевого репертуара — походных, маршевых песен, чеканящих шаг. Но и такой репертуар должен быть высокоидейным и полноценно художественным. Александров тщательно изучал образцы лучших старых солдатских песен начиная с петровских времен, в особенности песен, отражающих героические традиции суворовских походов и войны 1812 года. Им было принято во внимание и влияние на солдатскую песню старых крестьянских мелодий и городских напевов.

С именем и образом Клима Ворошилова, помимо уже описанной героико-эпической песни «Серебряного Дона родные берега», связаны и песни походного типа, относящиеся к жанру маршевых, — «Эшелонная» (1933) и «Вспомним дни былые» (1938). Они решают тему иными жанровыми средствами.

Разумеется, термин «походная» в приложении к данным песням в известной мере условен, ибо на эстраде они приобретают те особые оттенки, которых ни одна мелодия, распеваемая на марше, не знает и знать не может.

Вместе с тем простота, напевность, рельефность образов, четкость ритма, наконец, элементы молодечества, без которых трудно представить себе подлинную солдатскую песню, остаются в силе и в «Эшелонной», и в песне «Вспомним дни былые».

К сожалению, в «Эшелонной» слова О. Колычева порою вычурны, манерны. Но композитор успешно возмещает недостатки текста.

Первые тенора запевают медленно и тихо. Вступающие затем вторые тенора, постепенно ускоряя темп и соответственно усиливая звучность, подводят мелодию к кульминации, и тогда все голоса хора энергично ее подхватывают. Разудалое теноровое «эх», как бы висящее над басами и баритонами, дублирующими теноровый запев, придает музыке могучую, стихийную силу. Так с присущим ему блеском исполняет песню на эстраде Краснознаменный ансамбль. Элементы звукоподражания в сопровождении (шум ускоряющего свой бег поезда, который увозит поющих красноармейцев; отсюда и эффекты постепенного усиления звучности и последующего ее угасания) способствуют большей рельефности и выразительности мелодии.

В походе «Эшелонная» поется по-иному: ровно, умеренно быстро, с резким акцентом на теноровом «эх», с веселым посвистом и гиканьем.

Образ Ворошилова, неразрывно связанный с победами Красной Армии в героические годы гражданской войны, воспет в песне «Вспомним дни былые».

Если в «Эшелонной» налицо некоторая надуманность текста, то в песне «Вспомним дни былые» и текст С. Алымова и музыка Александрова стоят на высоком уровне.

Образно и тепло повествует поэт:

Вспомним дни былые, грозы боевые —
С неба не сходило зарево огней.
По-над синим Доном, по степям зеленым,
В седлах отдыхая, гнали мы коней...

Александров нашел удачную художественную форму для песни о Ворошилове. Это не копирование образов старой солдатской песни, но творческое воссоздание наиболее ценных ее элементов, живучесть которых доказана временем. Эта песня — далекий отголосок старой популярной «Солдатушки, бравы ребятушки».

Значителен и интересен в творчестве Александрова раздел, состоящий из песен о прославившихся героическими подвигами частях Красной Армии. Одним из первых стал Александров создавать индивидуальные «песенные эмблемы», «музыкальные штандарты», имеющие определенный адрес, — те или иные войсковые части и соединения. Это своеобразные хоровые коллективные «портреты».

Такие произведения, как «Песня 11-й армии» (1937), «Песня 2-й Приамурской дивизии» (1929), «Песня 32-й дивизии» (1938), примечательны и по чисто музыкальным свойствам, и в качестве художественных документов. Все они различны по строению и по характеру, но объединяет их прославление страниц прошлого, героических лет создания советского государства.

Боевые действия 11-й армии, закаленной в жестоких битвах гражданской войны, проходили в астраханских песках, на прикаспийских глухих берегах. Вот почему закономерно обращение в конце песни:

Ты встречай, встречай прославленных бойцов,
Волга-матушка, советская река!

Характер песни, соединяющий эпическую повествовательность и маршевую упругость ритма, возникает из таких поэтических образов:

Много верст и много горя позади...
Не забыть бойцов, погибших на пути.

А в следующем куплете поется:

Наша слава вдоль по Тереку гремит.
Нашу славу боевую сохраним.

Сложную задачу ставит перед композитором подобный текст. Надо было найти такую мелодию, которая легко поддавалась бы трансформации, то возвышаясь до строгой патетики, то упрощаясь в духе энергично-массового запева. Александрову удалось создать такую мелодию, использовав отдельные элементы казачьих песен, интонации волжских бурлацких и степных кубанских напевов.

Большой любовью пользуется «Песня 2-й Приамурской дивизии». Текст С. Алымова бесхитростен, но не лишен художественной образности.

Полная жизнерадостности, задора, темперамента мелодия передает несокрушимую силу и пылкость юности. Под такую мелодию шаг сам собой делается легким, упругим, четким. Это одна из счастливых находок композитора.

Среди ряда песен, возникших в связи с обслуживанием ансамблем советских частей, отличившихся во время боев у озера Хасан, примечательна «Песня 32-й дивизии». Поэт Алымов попытался в ней воспеть лучших людей дивизии, прославляя их имена и подвиги.

Начало песни выдержано в тоне баллады. В припеве же — знакомые гимнические образы, пышные, торжественно-приподнятые. Маршевый темп делает припев энергичным, живым, но связь его с жанром «хвалебной песни» не исчезает.

Особое место среди песен А. В. Александрова занимает «Волжская бурлацкая» (1933, текст О. Колычева) — образец творческого отношения к народным мелодиям.

В тексте нельзя не заметить элементов стилизации, музыка же подлинно русская, глубоко национальная.

Три раза звучит мелодия, повторяясь в каждом куплете. Но это не механическая повторность. Предполагается большое нарастание звучности при исполнении строф, выражающих сознание силы народной, которая в конце концов порвет кандалы, освободит и себя и весь подневольный мир. «Волжская бурлацкая» — подлинно народная песня не только по своему интонационному складу, но и по идейной устремленности, по силе заложенных в произведении глубоко человеческих чувств.

К содержанию

Жанр веселой, шуточной, иронически насмешливой песни составляет значительную часть песенного творчества Александрова. Сюда же можно отнести многочисленные частушки.

Любовное проникновение в жизнь народа, пытливое изучение многообразных черт русского народного характера дали композитору ключ и к этому жанру. Как пример можно привести «Красноармейские частушки» (1943). Незамысловатый их текст музыкально оформлен — по народной традиции — в виде переклички двух солистов. Запев отличают ударения, приходящиеся то на сильные, то на слабые доли такта. Вся прелесть частушки — в хоровом припеве с неожиданным для этого жанра использованием хроматизма. «Грянь, частушка боевая, наша спутница в боях!» — дважды повторяет хор, все убыстряя темп, и песня-частушка переходит в буйный, стремительный пляс.

Сложнее узорный мотив «Забайкальских частушек» (1935). Текст С. Алымова не стареет и в наши дни:

Не гляди, родная, хмуро:
Радость наша прочная.
Хороша по-над Амуром
Ширь дальневосточная.

Мелькающие в быстром движении шестнадцатые создают имитацию наигрыша гармоники.

На фронт неслись теплушки.
Ржал в походе добрый конь.
И звучал напев частушки
Под веселую гармонь.

Музыка популярной «Частушки о частушке» привлекает внимание своеобразным движением мелодии, с постоянным и настойчивым повторением доминанты и утверждением тоники чуть ли не в конце каждого такта. Темпераментна ритмически четкая, упругая мелодия. Ее отличают также характерные акценты.

Шуточный, забавный текст перемежается злыми, ядовитыми репликами, обращенными к врагам родины. При всей своей структурной простоте музыкальные образы частушки достаточно емки, чтобы вместить в себя и беззлобную шутку, и метко направленную сатиру.

Во многих частушках Александрова налицо быстрое чередование танцевальных ритмов. Красноармейская пляска сама собой возникает из частушечного наигрыша, дающего опору всякого рода «коленцам» русского перепляса.

К содержанию

Александров, следуя замечательным традициям классиков, обработал много русских и украинских песен для смешанного и мужского хоров.

Интересны по принципам отбора и по методам обработки семь русских песен, изданных в 1927 году. Благородство, выразительная сдержанность чувств, свойственные лучшим песням русского народа, присущи и песням, отобранным и обработанным Александровым для хора. Показательна песня «Вниз по матушке по Волге», обработанная для восьмиголосного смешанного хора без сопровождения. Первые тенора запевают очень тихо и задумчиво мелодию, издавна ассоциирующуюся с образами русской вольницы. Постепенно вступающие вторые тенора, басы, альты поют с закрытым ртом, аккомпанируя основной мелодии. Этим приемом достигается и поэтический изобразительный эффект: так и кажется, что сизый плотный туман окутал реку, смутно чернеющую в начинающейся непогоде. Настороженность, тишина перед бурей, которая вот-вот разразится, — таково настроение начала песни.

Женские голоса подхватывают мелодию с теми же словами «Вниз но матушке по Волге». «Стоячие» ноты у теноров, зыбкое, волнообразное колыхание альтовых голосов сообщают музыке спокойствие, за которым легко угадывается, однако, уже близкая буря. На словах «по широкому раздолью» вступает большая часть хора. Медленно нагнетается звучность. Мелодия приходит к взлету постепенно на словах «Разыгралася погода, погодушка верховая, волновая». Не только звучание хора, но и паузы — кратковременное и многозначительное молчание — приобретают здесь большую выразительную силу.

Человек воспринимает необузданную водную стихию, непокорную его воле, скорее с чувством восхищения, чем со страхом.

Замирает на миг разбушевавшаяся река. Снова хор поет закрытым ртом, мерно и тихо звучат хоровые аккорды — прошли мимо пенистые гребни волн, и показалась где-то вдали смелая лодочка:

Ничего в волнах не видно,
Только лодочка чернеет —

высоко запевает бас. На фоне выдержанных, суровых по колориту аккордов солист степенно рассказывает о том, что «видит». Композитор обращается к архаическим ладам, подчеркивая отзвуки старинных напевов в хоровом сопровождении. На басовой, длительно выдерживаемой ноте вступает вновь, и более звучно, солист-бас:

На корме сидит хозяин
В черном бархатном кафтане.

Далее в новом качестве развивается тема начала — «Вниз по матушке по Волге». Но образ человека дает тон всему дальнейшему течению песни. Уже не звукописание, не изображение волн приковывает внимание слушателя, а смелый кормчий в своей утлой лодочке.

Хоровая фуга образует величественную кульминацию произведения. После слов «Ну-те, грянем» наступает перелом, который подготавливался и фугой, и всем развитием до нее. В могучем forte мужского хора утверждается извечное представление о волжском приволье, человеческой смелости, воле к преодолению опасностей.

Здесь начинается спад звуковой напряженности. Переход к еле слышному шепоту воспринимается отнюдь не как эмоциональное ослабление, а как прием, создающий впечатление звуковой перспективы. Бушующая Волга осталась вдали, еле-еле чернеет лодочка, но песня — хвала природе и силе человеческой — все еще звучит.

Эта же песня, обработанная Александровым для мужского хора с сопровождением, часто исполняется ансамблем.

Среди других обработок народных песен для смешанного хора выделяется чудесная старинная песня «Горы», бытующая в разных областях страны во множестве вариантов.

Александров верно почувствовал переданную в ней вековечную тоску крестьянина, который, всю жизнь работая на земле, не мог обеспечить хлебом свою семью. Это песня-вздох, выражение бездонного горя — так ощущается она в хоровом изложении Александрова.

Примером глубокого проникновения в душу народного напева может служить и хоровая обработка старинной песни «Ах, не одна во поле дороженька». Любовная лирика русских песен сдержанна, она одинаково далека и от чувственного томления, и от сентиментальных излияний, и от легковесной игривости. Верность и глубина чувства ощущается не только в словах, но и в напеве, часто тоскливом и удивительно нежном.

Александрову удалось творчески уловить самые драгоценные свойства песни: ее эмоциональный тонус, подвижный, непостоянный ритм, ее трепетное, горячее дыхание.

Композитор делает все голоса хора динамичными, беспрерывно изменяющимися. Так и в народе поют: многоголосие русской песни не «стоячее», не аккордовое, истоки его — в самостоятельно развивающихся подголосках, окружающих мелодию, как ветви дерево. При такой естественности роста голосов полифоническое сплетение их воспринимается как закономерное. Течение песни свободно, нет и следа надуманности.

Три песни, обработанные Александровым для хора, — «Волынка», «Утушка луговая» и «Ехал пан» — раскрывают еще одну новую и весьма ценную черту мастерства композитора: уменье уловить искры чудесного юмора, так полно и разносторонне представленного в русском народном творчестве.

В песне «Волынка», обработанной для мужского хора, выдержанная нота постоянно напоминает о народном музыкальном инструменте волынке.

«Игровые» моменты скоморошины, ее острословие, озорное веселье, элементы сатиры — все это передано в остроумных перекличках, переплетениях хоровых голосов. Традиционные возгласы — подбадривающее «гей» — как бы подстегивают темп песни. «Волынка» — образец хоровой трактовки веселой, незатейливой народной песни-прибаутки.

Из обработок Александрова для мужского хора останавливают на себе внимание «Ночуй, Дунюшка» и «Калинка». Шуточные, порой озорные, порой с прорывающейся сквозь веселье и смех тоскливой ноткой, обе песни пленяют в обработке непосредственностью и свежестью, лукавством, нежностью.

Не только старинные крестьянские песни привлекали внимание Александрова.

Композитор неоднократно обращался к песням 1905 года, песням каторги и ссылки, наконец, к мелодиям, воодушевлявшим передовых рабочих и крестьян в период Великой Октябрьской социалистической революции. Оставляя в большинстве случаев текст неприкосновенным, иногда переосмысливая его, придавая ему новую литературную форму, Александров бережно относился к мелодиям этих песен.

Одна из них — «Тот, кто любит власть Советов» — песня, распевавшаяся на улицах во время демонстраций, известная в разных словесных вариантах. Слова С. Алымова и А. Шилова просто и хорошо передают стремление революционных масс народа закрепить завоевания Великого Октября:

Тот, кто любит власть Советов
И кто смел душой,
Пусть с ружьем в руках спешит
На открытый бой!

Звонко и вместе с тем внушительно запевают басы. Тотчас тенора «перехватывают» мелодию. И уже весь хор в величественном, мерном четырехголосии призывает: «Пусть с ружьем в руках спешит на открытый бой!»

Логическим завершением песни служит мощная перекличка голосов, как бы соревнующихся в активности призыва: «На бой!»

В работе над народной песней Александров не только опирается на традиционные принципы, заложенные русскими классиками, но и вносит в этот вид композиторской деятельности новые приемы.

Своеобразие песен, обработанных Александровым, состоит в том, что композитор следует образцам и старой русской крестьянской песни, и песни городской, и революционных песен. Он органически сливает, каждый раз в иной пропорции, ритмы и интонации, свойственные указанным жанрам, и создает самобытный музыкально-интонационный язык.

Обработкам А. В. Александрова свойственна широкая напевность, гармоническая мягкость, плавность голосоведения, естественная подголосочность, являющаяся природной стихией русского песнетворчества.

К содержанию

Великие испытания обрушились на Советскую страну в июньские дни 1941 года. Советские поэты и писатели, художники, музыканты с первых дней войны активно участвовали своим искусством во всенародной борьбе с врагом.

Александр Васильевич Александров не остался в стороне. Он словно снова обрел молодость — так горячо и пламенно принялся он за работу.

Одной из первых военных песен этого времени явилась «Священная война» на слова В. И. Лебедева-Кумача. Песня быстро приобрела огромную популярность. Поэту удалось чрезвычайно ярко и образно воплотить чувства благородного гнева и ненависти, которые охватили миллионы советских людей с первых дней вероломного нападения фашистов на нашу мирную землю. Высокий подъем советского патриотизма нашел свое выражение в словах столь же простых, сколь целеустремленных и горячих.

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой...

Каждое слово здесь точно отлито из металла, каждая фраза — выстрел по врагу. Надо было найти такую музыкальную форму, которая, подобно этим мужественным, волнующим своей правдой строкам, воздействовала бы на сердца, умы, воображение миллионов, мобилизовывала их энергию, объединяла волю, умножала силы.

Александров нашел такую форму. Музыка песни дышит страстью, негодованием, яростью. Все в этой мелодии — от ее ритмического строения (редко встречающийся марш на 3/4), сообщающего ей могучее, широкое дыхание, до ладовой структуры и гармонического изложения — подчинено единой, рельефно ощущаемой цели. В мелодии, отличающейся богатой образностью, ясно ощутимы строгость и чистота чувств, суровая готовность ценой любых испытаний и лишений одержать победу в борьбе.

Пройдут еще десятилетия, но в песнях, подобных «Священной войне», останутся жить и обретут бессмертие великие чувства, охватившие все народы Советской страны: безмерная любовь к Родине, ненависть к врагу.

Мелодия песни построена волнообразно, с симметричными подъемами и спадами. Кульминация приходится на слова «вскипает, как волна». Это — третий и наиболее высокий взлет мелодии. Музыкально-речевая выразительность достигается весьма простыми средствами: акцентированием, паузой в мелодии — недолгой, но многозначительной — на словах, определяющих смысл фразы; принцип, выдерживаемый во всей песне (каждая нота — слог), нарушается лишь однажды, после подъема на начинающемся спаде мелодии. Эффект от подобного простейшего приема разительный. Слова «вскипает, как волна. Идет война народная» получают особый вес, окраску, значение. В них как бы концентрируется огромная сила сопротивления, поднимающегося в народе.

Песня «Священная война» впервые была исполнена Краснознаменным ансамблем на Белорусском вокзале в начале июля 1941 года. Непосредственные свидетели этого исполнения вспоминают:

«Продымленный махоркой вокзал... Эшелоны уходят на фронт... Заунывно перекликаются паровозные гудки... В зале ожидания Краснознаменный ансамбль дает концерт отбывающим воинским частям. Солдаты и офицеры в походном снаряжении расположились на скамьях и чемоданчиках. Суровые лица. Сдвинутые брови. В глазах тревога за Родину, за покинутый любимый дом... Торжественная суровость этой минуты передается артистам ансамбля. И вот подымается рука руководителя ансамбля, профессора Александрова, и своды вокзала потрясает задушевно-простая и величавая музыка «Священной войны»... Как воинская присяга, звучит песня. Как священная клятва воинов: драться до последней капли крови, до последнего дыхания...

И все бойцы, как один, подымаются с мест... Стоя, слушает воинская часть эту песню...

Песня утихла, но зал требует повторения. Пять раз повторяет ансамбль «Священную войну» в благоговейной тишине, и по окончании ее «ярость благородная» наполняет до краев сердца бойцов и командиров, едущих на Запад, чтобы громить врагов, посягнувших на неприкосновенность священной советской земли»...

Продолжая активную творческую работу, Александров не оставлял организационной и дирижерской деятельности. Он побуждал к подобной творческой работе и других композиторов, создававших все новые песни, которые так же быстро, по-походному, разучивались Краснознаменным ансамблем.

Поданный правительству в первый день войны рапорт ансамбля об отправке его на фронт был удовлетворен. 24 июня Александров объявил коллективу решение правительства. Три группы ансамбля немедленно выехали на Западный, Юго-Западный и Южный фронты. Четвертая, руководимая А. В. Александровым, осталась в Москве для обслуживания гарнизона столицы, госпиталей, воинских частей, сформированных для отправки на фронт. Она же участвовала в радиопередачах, разучивала новые боевые песни.

К наиболее сильным по своему воздействию песням Великой Отечественной войны, написанным Александровым, следует отнести: в жанре маршевых — «В поход! В поход!» (1941), «Песню 9-й Красногвардейской дивизии» (1942), «Нашу гвардию» (1944), в жанре лирико-эпических произведений — «Поэму об Украине» (1945) и «Волжско-сталинградскую» (1945), в жанре гимнических сочинений — песню «За великую землю Советскую» (1942).

Иное, более ординарное впечатление производят две песни партизан: «Поднимайтесь, воины народа» и «Шумят военные бураны» (1942). В них есть свои достоинства: энергичный ритм, волевая поступь, живой пульс. Но некоторая трафаретность музыкального языка и расплывчатость музыкальных образов снижают их художественную ценность.

В чем особая привлекательность песни «В поход! В поход!»? Прежде всего, разумеется, в резкой определенности, «публицистичности» простой и свежей мелодии, в ее темпераментности, сжатости. Слова поэта А. Прокофьева, как это было свойственно многим стихотворениям начального периода войны, грешат декларативностью, абстрактностью; наряду с хорошими, образными строками здесь много схематичных, лозунговых фраз. Мелодия же окрашивает все стихотворение своим благородным пафосом. Четкость маршевой поступи сочетается с энергией призыва, как бы вырвавшегося из груди тысяч воинов. Стилистические корни мелодии надо искать в старых русских революционных песнях и в суровой мужественности некоторых солдатских песен XIX века.

«Песня 9-й Красногвардейской дивизии» — отклик, один из первых по времени, на героическую защиту Москвы от фашистских варваров в памятные дни осени 1941 года. Это — походная песня с резкими акцентами, подчеркивающими строевой шаг. Особенность ее в непрерывности, безостановочности, как бы текучести мелодии, в естественности ее нарастания. Удачно найдена короткая, острая пауза на сильной доле такта, сообщающая напеву характер стремительный, упругий, полный настоящей динамичности.

Прекрасный образец походной маршевой песни романтического типа представляет «Наша гвардия» на текст А. Арго. Оригинальная мелодия, с типичной для Александрова закругленностью формы, подчеркнуто, в полном согласии с текстом, делится на две почти равные части.

Баритон соло начинает свое повествование о героических днях защиты Москвы.

Романтический, балладный характер, подсказанный литературной формой, выдержан в запеве. Припев же противопоставляется началу песни остротой и дробностью движения. В нем удачно «обыгрывается» несовпадение смыслового ударения с сильной частью такта на словах «удалая», «боевая». Этот прием сообщает еще большую напряженность динамике. Очень способствует красочности припева своеобразие текста, по-народному броского, выпуклого:

Удалая гвардия,
Боевая гвардия,
Отчизны Советской железный оплот.

Рисунок мелодии, нагнетание звучности, необычные, но уместные акценты сообщают мелодии удивительную силу эмоционального воздействия.

Вся песня воспринимается как воплощение чувства гордости за возмужавшую в огне сражений советскую гвардию.

Особое и значительное место в творчестве Александрова занимают две песни на тексты О. Колычева, посвященные могучим рекам советской страны — Волге и Днепру.

Природа издавна трактуется в песне как величавая спутница всей жизни и борьбы человека. Волга и Днепр неразрывно связаны с историей русского и украинского народов: не случайно народ проникновенно изливал свои горести и радости в широких, нередко драматических напевах, посвященных любимым рекам.

Закономерно и обращение советских художников к Волге и Днепру — свидетелям грандиозных битв Советской Армии.

Благородную задачу поставили перед собой поэт и композитор и в целом разрешили ее успешно: песни захватывают, приковывают к себе внимание слушателя. Однако следует отметить, что музыка в обоих произведениях оригинальностью и художественной силой явно превосходит текст.

Образцом для «Волжской-сталинградской» послужили популярные народные песни «Вниз по Волге-реке», «Вниз по матушке по Волге» и др. В первой части песни композитор не прибегает к цитированию. Но во второй части (соло баритона на фоне хора, поющего закрытым ртом) композитор обращается к любимой мелодии о Степане Разине. Это соприкосновение с народным творчеством определяет дальнейшее течение мысли. Оно же обусловило в конечном счете успех песни.

«Реве та стогне Днипр широкий» — знаменитая украинская песня на пламенные строки Тараса Шевченко — вдохновила композитора на создание эпико-драматического, широко развернутого произведения — «Поэмы об Украине» (текст О. Колычева).

Драматическое вступление оркестра приводит к большому взволнованно-проникновенному речитативу баса:

Шепчу шевченковские строки,
Шепчу священные слова...

Все соло баса выдержано в тонах эпического повествования, сила которого — во внутреннем напряжении, в накаленном до предела чувстве. Сдержанная ярость до поры до времени не прерывается. Она только накапливается, давит едва переносимой тяжестью; огонь негодования клокочет, сковываемый волей человека.

Как напоминание о самом дорогом, несется бессмертный напев «Реве та стогне». И, словно стиснув зубы, с великой болью повторяет солист-бас:

Шепчу шевченковские строки...

Нарастание эмоций достигается простыми приемами: от унисонного пения переход к широко расположенному многоголосию, от маленьких шагов в мелодии — к большим и решительным скачкам, от суровой сдержанности — к бурно проявляемому темпераменту. Хор и солист взаимно дополняют друг друга. Грозно звучит предостережение врагу: «Но час настал!» В следующем за ним стремительном эпизоде звучит крик возмущения:

Могилу старого Тараса
Позорят полчища врага!..

Этот возглас, подчеркнутый широтой напева, его значительностью в свою очередь рождает новую волну сопротивления. И мощно переливается по степям клич:

Моя украинская степь
Врагов уж гонит...

На протяженном аккордовом звучании хора, поющего без слов, торжественно, ликуя, звенит голос певца — призыв и вместе с тем победоносное утверждение:

По степи древней и пустынной
Идем мы в бой, в священный бой!..

И тогда, собрав все силы, сосредоточив волю, отвечает хор-народ:

Идем к тебе мы, Украина,
Идем к тебе, Днипро родной!

И наконец, звучащее, как весенний гром:

Идем, встречай, Днипро родной!

Грозным кличем-призывом звучит песня «За великую землю Советскую». Слова поэта В. И. Лебедева-Кумача, особенно в первой строфе, предопределяют форму песни, к которой, как неоднократно указывалось, Александров питал особую склонность, — торжественную, гимническую. Широко, по-ораторски, патетично льется запев:

Над страной, как набат,
Грозно песни звучат,
Жарким гневом сердца разгораются...

Развивая патриотическую тему запева, вступает хор, выражая всенародный порыв:

И в священный поход
Вся Отчизна идет,
Весь народ-богатырь поднимается.

Ясный и уверенный в своей непобедимости голос народа крепнет, звучит непреклонно, осознанно сильно.

Последней песней, законченной композитором перед смертью, была «Песня о маршале Рокоссовском» (слова А. Шилова, 1946). В героико-эпических тонах, в любимых традициях старых революционных и волжских напевов ведет композитор свой волнующий рассказ. Образ полководца — народного героя и грозы врагов — запечатлен в мелодии, народной не только по своим интонационным истокам, простоте фактуры и ладоритмическому складу, но и по благородной сдержанности чувств, строгой красоте их выражения.

Незадолго до смерти Александров закончил песню о победе. В 1945 году в Москве Краснознаменный ансамбль с огромным успехом исполнял это произведение.

«Песню победы» (текст А. Шилова) Александров сумел построить классически широко, просто и пластично.

Удача «Песни победы» не случайна. Всем ходом предшествующей творческой деятельности композитор был подготовлен к написанию этой песни, в которую вложил весь пыл воинствующего гуманизма, всю красоту национальных классических традиций.

В 1943 году Центральный Комитет нашей партии принял решение о создании нового Гимна СССР⁵, в котором бы воспевались великие ленинские идеи, воплощающиеся в жизнь советским народом под руководством партии коммунистов.

В эту ответственнейшую и почетную работу включились Д. Шостакович, А. Хачатурян, А. Александров, С. Чернецкий и другие композиторы.

Правительственная комиссия утвердила в качестве Государственного гимна СССР музыку Александрова А. В. на текст Г. Эль-Регистана и С. Михалкова, основой которой стала песня «Гимн партии большевиков».

В ночь на 1 января 1944 года величественная музыка Гимна Страны Советов впервые прозвучала в эфире.

«В этом гимне, — писал А. В. Александров, — мне хотелось соединить жанры победного марша, чеканной народной песни, широкого, эпического русского былинного распева. И позднее, работая над усовершенствованием гимна, мне хотелось, чтобы он был другом и вдохновителем человека-гражданина, помогающим ему переносить испытания, вызывающим чувство радости и ликования за нашу Советскую Родину»⁶.

***

Дирижерская деятельность Александра Васильевича получила высокое признание не только в СССР, но и далеко за его пределами. Умение передать свои художественные намерения хору, оркестру, солистам было доведено Александровым до совершенства. Внешне скупой, сдержанный жест заключал в себе внушительную силу, способную подчинить большой коллектив воле дирижера.

Трактовка песни, будь то старинный напев или мелодия наших дней, у Александрова была всегда обусловлена проникновением в идейное содержание песни. Хоровая классика (например, знаменитый мужской хор «Тише, тише» из «Риголетто») поражала отделкой фразы.

Достигалось это кропотливой и умелой работой, повседневным воспитанием в певцах дисциплины, способности вслед за дирижером проникать в замысел автора.

Дирижер национальных традиций, Александров был умным воспитателем. Мобилизации внимания, творческой заинтересованности всего коллектива в достижении психологической насыщенности исполнения он добивался подчас неожиданными приемами, смысл которых раскрывался коллективу лишь тогда, когда песня звучала так, что удовлетворяла и самого дирижера и певцов. Достаточно вспомнить легкость, с которой хор менял темпы и силу звучания в песне «Калинка». Поиски наиболее яркой трактовки песен никогда не носили у Александрова самодовлеющего, формального характера, а вытекали из знания материала, его идейных и стилистических особенностей.

Сами артисты Краснознаменного ансамбля ощущали и высоко ценили то новое, что вносил в их исполнительскую манеру Александров. Свежесть и единство художественного выражения без тени нивелировки, утраты индивидуальной окраски голосов, абсолютную точность интонирования и тончайшую гибкость в передаче динамических градаций звучности, наконец, силу убежденности в правильности раскрытия идеи произведения — все это прививал Александров артистам своего ансамбля.

Один из артистов ансамбля, автор текста многих песен Александрова, А. Шилов в своих воспоминаниях рассказывает.

«В творческой работе с коллективом Александров был врагом пошлости, ложного пафоса, слезливости, переигрывания и художественной недоброкачественности. Он постоянно стремился в каждой песне найти ее внутренний смысл и донести его до слушателя в простой, выразительной и красивой форме...»⁷.

Результаты многообразной деятельности Александрова по достоинству оценены советским правительством. Как руководителю Краснознаменного ансамбля ему было присвоено воинское звание генерал-майора.

Родная страна, Советская Армия, которым Александров отдал все свои силы, были вправе ожидать от него новых замечательных произведений. Внезапная смерть оборвала жизнь большого художника, но в жизнеутверждающем искусстве Краснознаменного ансамбля, который по праву носит имя его основателя, запечатлены живые и новаторские традиции выдающегося советского композитора, певца Советской Армии — Александра Васильевича Александрова.

И ныне под руководством народного артиста СССР Бориса Александровича Александрова, сына А. В. Александрова, ансамбль воспевает в песнях подвиги бойцов Советской Армии, их славные воинские традиции. Героическому советскому человеку посвящена работа дважды Краснознаменного ансамбля и в годы созидания, в годы великих побед на трудовом фронте.

К содержанию

Гимн Советского Союза, текст Г. Эль-Регистана, С. Михалкова (1943)
Гимн Советского Союза. Новая ред. (1977)

ПЕСНИ ДЛЯ СОЛО, ХОРА С СОПРОВОЖДЕНИЕМ (ОРКЕСТР, БАЯН, ФОРТЕПИАНО)

1929

Вспомним-ка, товарищи (Песня 2-й Приамурской дивизии), сл. С. Алымова
Степная песня, сл. народные

1930

Партизанские частушки, сл. Э. Миндлина
Песня металлистов, сл. Э. Миндлина
Рабочая песня, сл. Э. Миндлина

1931

Гимн пятилетке, сл. Э. Миндлина
Частушки о частушке, сл. А. Иркутова

1933

Бронепоезд, сл. О. Колычева
Бурлацкая (Волжская бурлацкая), сл. О. Колычева
Голубая ноченька, сл. С. Алымова
Забайкальская, сл. С. Алымова
Краснофлотская-Амурская, сл. С. Алымова
Налетели на Царицын, сл. О. Колычева
Партизанские частушки, сл. народные
Песня о Донбассе (Шахтерская), сл. О. Колычева
Песня о партизанах, сл. С. Михалкова
Походная, сл. народные
Эшелонная (Песня о Ворошилове), сл. О. Колычева

1934

Бейте с неба, самолеты, сл. С. Алымова
Героическая летная, сл. С. Алымова
Гибель «Челюскина», сл. С. Алымова
Колыбельная-полярная, сл. С. Алымова
На Каспийском сером море (Песня о Кирове), сл. С. Алымова
Поморская, сл. С. Алымова
Прощальная-лирическая, сл. С. Алымова
Штормовая, сл. С. Алымова

1935

Жить стало лучше, сл. В. Лебедева-Кумача
Забайкальские частушки, сл. С. Алымова

1937

Песня 11-й армии, сл. С. Алымова
Песня 5-й дивизии, сл. С. Алымова
Родные братья, сл. В. Лебедева-Кумача
Фернандо Ральего, сл. С. Сапожникова

1938

Бой у озера Хасан, сл. С. Алымова
Дальневосточная артиллерийская, сл. Б. Зернит
Орлиное племя, сл. В. Лебедева-Кумача
Песня 27-й Краснознаменной дивизии, сл. народные
Песня о Блюхере, сл. народные
Песня о военном комиссаре, сл. О. Колычева
Песня о городе юности, сл. А. Савицкого
Песня о Климе Ворошилове (Вспомним дни былые), сл. С. Алымова
Песня о Климе Ворошилове (Серебряного Дона родные берега), сл. О. Колычева и А. Шилова
Песня о Лазо, сл. Б. Зернит
Песня о Павлике Морозове, сл. С. Алымова
Песня 32-й дивизии, сл. С. Алымова
Слава храбрым, сл. В. Лебедева-Кумача
У костра, сл. А. Барто

1939

Гимн партии большевиков, сл. В. Лебедева-Кумача
Песня о коннице, сл. О. Колычева
Песня о Ленине, сл. О. Колычева

1940

Песня о наркоме Тимошенко, сл. В. Лебедева-Кумача

1941

В поход! В поход!, сл. А. Прокофьева
Краснофлотская, сл. А. Суркова
Марш артиллеристов, сл. А. Шилова и И. Шувалова
Песня партизан, сл. М. Голодного
Священная война, сл. В. Лебедева-Кумача
Ударом на удар, сл. А. Малышко

1942

За великую землю Советскую, сл. В. Лебедева-Кумача
Партизанская (Шумят военные бураны), сл. А. Шилова
Песня 9-й Красногвардейской дивизии, сл. А. Мейера
Песня о Советском Союзе, сл. М. Голодного
Красноармейские частушки, сл. А. Годова, Г. Зайцева. Л. Райхмана, И. Шувалова
Святое Ленинское знамя, сл. О. Колычева
Слава Советскому Союзу, сл. В. Лебедева-Кумача

1943

Балтийская-краснофлотская, сл. В. Крахта и А. Шилова
25 лет Красной Армии, сл. О. Колычева
Красноармейские частушки, сл. А. Годова, Г. Зайцева, Л. Райхмана, И. Шувалова
Песня железнодорожников, сл. С. Алымова
Песня о Родине, сл. А. Шилова
Славься, Советская наша страна, сл. В. Лебедева-Кумача
Цвети, Советская страна, сл. В. Лебедева-Кумача

1944

Морская песня (Песня краснофлотцев), сл. Н. Лабковского
Наша гвардия, сл. А. Арго
О нашем Северном, сл. А. Арго
Плясовая походная, сл. Д. Седых

1945

Волжская-сталинградская, сл. О. Колычева
Песня победы, сл. А. Шилова
Поэма об Украине, сл. О. Колычева
Сторонка родная, сл. С. Михалкова

1946

Песня о маршале Рокоссовском, сл. А. Шилова
Торжественная победная кантата, сл. А. Шилова

ОПЕРЫ И ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ СОЧИНЕНИЯ

«Смерть и жизнь», симфоническая поэма (1911). Рукопись
Симфония fis-moll в 3-х частях (1912). Рукопись
«Русалка», опера в 1-м действии, по А. С. Пушкину (1913). Рукопись
«Смерть Ивана Грозного», опера в 3-х действиях, либретто А. К. Толстого (1913, не окончена). Рукопись
Соната для скрипки и фортепиано (1-я ред.— 1913, 2-я ред.— 1924). Музсектор Госиздата, 1924.

ОБРАБОТКИ ДЛЯ ХОРА БЕЗ СОПРОВОЖДЕНИЯ

Ах, не одна во поле дороженька
Ах, сегодня день ненастный
Варяг
Вниз по матушке по Волге
Волынка
Говорила сыну мать
Горы
Ехал пан
Как во поле
Катенька веселая
Колыбельная
Мы, красные солдаты
На Иванушке чапан
Не белы-то снеги
Не шуми ты, мати, зеленая дубравушка
Ой да ты, калинушка
Ночуй, Дунюшка
По морям, по волнам
Под забором
Снеги белые, пушистые
Там вдали, за рекой
Ты взойди, солнце красное
Ты прости, прощай-ка
Утушка (утенушка) луговая
Черный ворон

ОБРАБОТКИ ДЛЯ СОЛО, ХОРА С СОПРОВОЖДЕНИЕМ

Белая армия, черный барон
В ногу нога, отвагою богаты
Вдоль по линии Кавказа
Во кузнице
Во поле березонька стояла
Вспомним геройские годы
Всю-то я вселенную проехал
Гей, по дороге
Горы Кавказские
Гулял по Уралу (Песня о Чапаеве)
Дальневосточная
Дуня-тонкопряха
Журавель
Заповит
Из-за лесу
Калинка
Канава
Матушка
Мы — кузнецы
Не вейтесь, чайки
Ноченька
Ой, при лужку
Ой, хмелю
По сибирским тайгам и долинам
По улице мостовой
Провожала сына мать
Распрягайте, хлопцы, коней
Румянятся зори над городом ясным
С партизаном шутки скверны
С помещиком, банкиром
Сальская
Слушай, рабочий
Тот, кто любит власть Советов
Тучи стелются высоко
Украинская сюита
Яблочко

К содержанию

¹ А. В. Александров обладал незаурядными певческими данными (лирический тенор) и иногда выступал в «Пиковой даме» в партии Чекалинского.

² Метнер Александр Карлович (1877—1961) — советский альтист, дирижер, композитор и педагог, заслуженный артист РСФСР. Брат известного композитора и пианиста Метнера Николая Карловича.

³ Песня написана участником партизанского движения в Сибири П. Парфеновым в 1919 году (см.: Парфенов П. Как создавалась песня «По долинам, по загорьям». — Русское народное поэтическое творчество. М., 1952, с. 102).

⁴ В марте 1937 года в связи с тридцатилетием музыкально-педагогической деятельности А. В. Александрову было присвоено звание народного артиста СССР.

⁵ До 1944 года Государственным гимном нашей страны был «Интернационал», слова Э. Потье, музыка П. Дегейтера.

⁶ Журн. «Красноармеец», 1946, № 3.

⁷ Сов. Музыка, 1946, № 7.

К содержанию

Источник — бумажная версия книги: Г. Поляновский. Александр Васильевич Александров. Издание второе. Всесоюзное издательство «Советский композитор». 1983